Неточные совпадения
«Да, я должен был сказать ему: вы говорите, что хозяйство наше нейдет потому, что мужик ненавидит все усовершенствования и что их надо вводить властью; но если бы хозяйство совсем не
шло без этих усовершенствований, вы бы были правы; но оно
идет, и
идет только там, где рабочий действует сообразно с
своими привычками, как у старика
на половине дороги.
Проводив жену наверх, Левин
пошел на половину Долли. Дарья Александровна с
своей стороны была в этот день в большом огорчении. Она ходила по комнате и сердито говорила стоявшей в углу и ревущей девочке...
Одни требовали расчета или прибавки, другие уходили, забравши задаток; лошади заболевали; сбруя горела как
на огне; работы исполнялись небрежно; выписанная из Москвы молотильная машина оказалась негодною по
своей тяжести; другую с первого разу испортили;
половина скотного двора сгорела, оттого что слепая старуха из дворовых в ветреную погоду
пошла с головешкой окуривать
свою корову… правда, по уверению той же старухи, вся беда произошла оттого, что барину вздумалось заводить какие-то небывалые сыры и молочные скопы.
А надо лишь то, что она призвала меня месяц назад, выдала мне три тысячи, чтоб отослать
своей сестре и еще одной родственнице в Москву (и как будто сама не могла
послать!), а я… это было именно в тот роковой час моей жизни, когда я… ну, одним словом, когда я только что полюбил другую, ее, теперешнюю, вон она у вас теперь там внизу сидит, Грушеньку… я схватил ее тогда сюда в Мокрое и прокутил здесь в два дня
половину этих проклятых трех тысяч, то есть полторы тысячи, а другую
половину удержал
на себе.
Лет до десяти я не замечал ничего странного, особенного в моем положении; мне казалось естественно и просто, что я живу в доме моего отца, что у него
на половине я держу себя чинно, что у моей матери другая
половина, где я кричу и шалю сколько душе угодно. Сенатор баловал меня и дарил игрушки, Кало носил
на руках, Вера Артамоновна одевала меня, клала спать и мыла в корыте, m-me Прово водила гулять и говорила со мной по-немецки; все
шло своим порядком, а между тем я начал призадумываться.
Когда наконец они повернули с двух разных тротуаров в Гороховую и стали подходить к дому Рогожина, у князя стали опять подсекаться ноги, так что почти трудно было уж и
идти. Было уже около десяти часов вечера. Окна
на половине старушки стояли, как и давеча, отпертые, у Рогожина запертые, и в сумерках как бы еще заметнее становились
на них белые спущенные сторы. Князь подошел к дому с противоположного тротуара; Рогожин же с
своего тротуара ступил
на крыльцо и махал ему рукой. Князь перешел к нему
на крыльцо.
Ведь отрекся же он сам от
своего демона, еще
идя туда,
на половине дороги, когда радость вдруг наполнила его душу?
На половине спуска, отдуваясь и качаясь от одышки, стоял Бахарев, стараясь расстегнуть скорее шнуры
своей венгерки, чтобы вдохнуть более воздуха; немного впереди его торопливо
шел Гловацкий, но тоже беспрестанно спотыкался и задыхался.
Старики
пошли коридором
на женскую
половину и просидели там до полночи. В двенадцать часов поужинали, повторив полный обед, и разошлись спать по
своим комнатам. Во всем доме разом погасли все огни, и все заснули мертвым сном, кроме одной Ольги Сергеевны, которая долго молилась в
своей спальне, потом внимательно осмотрела в ней все закоулочки и, отзыбнув дверь в комнату приехавших девиц, тихонько проговорила...
Желание полковника было исполнено. Через товарищей разузнали, что Лидочка, вместе с сестрою покойного, живет в деревне, что Варнавинцев недели за две перед сраженьем
послал сестре
половину своего месячного жалованья и что вообще положение семейства покойного весьма незавидное, ежели даже оно воспользуется небольшою пенсией, следовавшей, по закону, его дочери. Послана была бумага, чтобы удостовериться
на месте, как признавалось бы наиболее полезным устроить полковницкую дочь.
Совершить прием Сусанны Николаевны в ложу между моими кузьмищевскими масонами положено было в
половине филипповского поста, и посвящение это произошло гораздо торжественнее, чем предполагалось. Часов в десять вечера в одну из суббот Сусанна Николаевна должна была доехать
на лошади, заложенной в одиночку, вместе с
своим поручителем Сверстовым до церкви, отстоящей от дому, по крайней мере, в полуверсте. Однако, сойдя с лестницы, Сусанна Николаевна объявила решительным голосом, что она желает
идти пешком.
Откупщик с первого движения
своей флотилии велел музыкантам грянуть такой воинственный марш, что как будто бы это
шел грозный флот громить неприступную крепость;
на половине пути перестали играть марш, и вместо того хор певцов под тихий аккомпанемент оркестра запел...
В продолжение этого разговора Рославлев, ведя под руку
свою невесту,
шел тихими шагами вдоль широкой аллеи, которая перерезывала
на две равные
половины обширный регулярный сад, разведенный еще отцом Лидиной.
— Ежели будет — страшно, не страшно, все одно,
идти надо. Нашего брата не спросят.
Иди себе с Богом. Дай-ка ножа: у тебя нож важный. — Я дал ему
свой большой охотничий нож. Он разрубил гуся вдоль и
половину протянул мне. — Возьми-ка себе
на случай. А об этом самом, страшно ли, не страшно, не думай, барин, лучше. Все от Бога. От него никуда не уйдешь.
Он не
шел, а летел к
Славе, которая со
своей стороны встречала его
на половине пути.
Лебедкина. А чтоб ему
на сделочку
пойти; ведь не
свои деньги. Взял бы с меня
половину, а я бы за это ему тысячу рублей дала.
Развернув бумажку
на лестнице, он быстро оглянулся кругом и поспешил как можно скорее отделить целую
половину из законного возмездия, им полученного, и припрятать эту
половину в сапог, потом, тут же
на лестнице и вовсе не обращая внимания
на то, что действует
на своей постели, во сне, решил, пришед домой, немедленно воздать что следует за харчи и постой хозяйке
своей, потом накупить кой-чего необходимого и показать кому следует, как будто без намерения и нечаянно, что подвергся вычету, что остается ему и всего ничего и что вот и золовке-то
послать теперь нечего, причем погоревать тут же о золовке, много говорить о ней завтра и послезавтра, и дней через десять еще повторить мимоходом об ее нищете, чтоб не забыли товарищи.
— Как же это? — вскликнула Аграфена Петровна. — Да ведь она души не чаяла в Марье Гавриловне. В огонь и в воду была готова
идти за нее. Еще махонькой взяла ее Марья Гавриловна
на свое попеченье, вырастила, воспитала, любила, как дочь родную! Говорила, что по смерти
половину именья откажет ей. И вдруг такое дело!.. Господи! Господи!.. Что ж это такое?.. Да как решилась она?
— Господин Горданов! — заговорил
на половине комнаты Кишенский, пристально и зорко вглядываясь в лицо Павла Николаевича и произнося каждое слово отчетисто, спокойно и очень серьезно. — Прошу покорно! Давно ли вы к нам? А впрочем, я слышал… Да.
Иди в
свое место, — заключил он, оборотясь к лакею, и подал Горданову жесткую, холодную руку.
— Лучше сделать что-нибудь с расчетом и упованием
на свои силы, чем браться за непосильную ношу, которую придется бросить
на половине пути. Я положила себе предел самый малый: я
пойду замуж за человека благонадежного, обеспеченного, который не потребует от меня ни жертв, ни пылкой любви, к которой я неспособна.
Уроки, приготовление их, беготня за Ирочкой
на половину старших, схватки с Крошкой и соревнование в учении с самыми лучшими ученицами — «сливками» класса, — долгие стояния по праздникам в церкви (которые я особенно любила благодаря торжественной таинственности службы), воскресные дежурства в приемной за отличие в поведении — все это
шло заведенной машиной, однообразно выстукивающей
свой правильный ход.
Бек Израил первый встал и ушел с пира; через пять минут мы услышали ржание коней и он с десятком молодых джигитов умчался из аула в
свое поместье, лежавшее недалеко в горах. Дед Магомет, взволнованный, но старавшийся не показывать
своего волнения перед гостями,
пошел на половину Бэллы. Я, Юлико и девушки — подруг невесты последовали за ним.
Утром она проснулась и взглянула
на свои часики: было
половина десятого.
На ковре около кровати тянулась узкая яркая полоса света от луча, который
шел из окна и чуть-чуть освещал комнату. За черной занавеской
на окне шумели мухи.
Встанут из-за стола, княгиня с барынями
на свою половину пойдет, князь Алексей Юрьич с большими господами в гостиную. Сядут. Оглядится князь, все ли гости уселись, лишних нет ли, помолчит маленько да, глядя
на старшего дворецкого, вполголоса промолвит ему: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь».
— Вот тебе твой сахар!.. Сами по пятиалтынному покупали, а солдат плати сорок!.. Разбогател солдат, сорок три с
половиною копейки жалованья ему
идет!..
На, ешь сахар
свой!
— О, великий, смелый вождь! Твой брат собрал большое войско и
идет на нас. Он говорит, что
половина этой страны — его, что этот лес — его лес, что наши жилища должны принадлежать его воинам и что он
идет отобрать все это у тебя, у нас. Но пусть он соберет еще больше войска, мы не боимся ничего. Каждый куст в этом лесу знаком нам. Мы окружим лес и нападем
на твоего брата, разобьем его войско, а его самого приведем к тебе. Tы можешь убить его или сделать его
своим рабом.
Скоро выбор сделан, потому что он заранее был назначен Русалкою.
Половина к стороне кремлевской стены, где помещались сенцы, оружейная и подле нее угловая горница были назначены под постой лекаря. Сверх того, обычай требовал угостить государева посланного.
Пошли нехотя ходить стопы.
На этот раз сладкие меды казались боярину зелием; ничем не мог он запить тоски
своей. Крохотный дьяк, которому надо было бы тянуть наперстками, окунулся, как муха,
на дно десятой стопы.
— Mais si jamais il fut écrit dans les decrets de la Divine Providence, [Но если бы предназначено было божественным провидением,] — сказал он, подняв
свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, — que ma dinastie dût cesser de régner sur le trône de mes ancêtres, alors, après avoir épuisé tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croître la barbe jusqu’ici (государь показал рукой
на половину груди), et j’irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutôt, que de signer la honte de ma patrie et de ma chère nation, dont je sais apprécier les sacrifices!.. [чтобы династия наша перестала царствовать
на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор, и скорее
пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..]
Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу
посылать ребятниц-женщин с грудными детьми
на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли
на своей половине.
Князь Андрей провел Пьера
на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам
пошел в детскую.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска, и стали подниматься
на крутую городскую гору. Пьер
шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся
на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к
своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.